Мы долго плавали. Я уже изрядно замерз, а Миша все нырял и нырял — наконец-то и его сердце затронул прекрасный и загадочный подводный мир!
Начался прилив. Вода стремительно прибывала. Над дном потянулась мутная пелена. Глубина у ряжа возрастала, и актинии как бы уходили от нас все ниже и ниже, растворяясь в зеленом сумраке…
Вот и состоялось мое знакомство с Белым морем! Я не видел здесь, как у берегов Крыма, озаренных ярким светом подводных скал и причудливых нагромождений камней, вокруг которых вьются бесчисленные стаи красочных рыб.
Не увидел также сверкающих бурунов прибоя среди зубчатых стен ущелий и темных провалов подводных пещер, обрамленных мохнатыми прядями водорослей. В зеленом сумраке холодной воды лежал иной мир. Да и как может быть иначе? Ведь Черное и Белое моря относятся к разным географическим зонам Мирового океана.
Если Черное море соединяется с субтропическим.
Во время прилива актинии направили венцы щупалец навстречу течению Средиземноморским бассейном, то Белое море — это часть Ледовитого океана.
Фауна и флора морей развивались разными путями. К тому же соленость воды в Белом море гораздо выше, что позволяет существовать многим видам животных, которых нет в наших южных морях вследствие низкой солености.
В Белом море я увидел многочисленных морских звезд, крупных актиний и асцидий, некоторых интересных моллюсков и червей. Многие животные, которые в Черном море вблизи берега встречаются редко и имеют небольшие размеры, здесь гораздо крупнее и многочисленнее.
В основном они относятся к холодноводным видам, присущим Северной Атлантике.
Растительный мир во многом тоже другой. Его можно назвать царством фукусов и ламинарий — бурых водорослей, характерных для высоких и средних широт Мирового океана. Много известковых водорослей. Пожалуй, из тепловодных растений здесь встречается только трава зостера, которой в других морях Арктики нет.
Белое море является по существу большим заливом Баренцева моря, и, хотя оно лежит южнее, условия для жизни в прибрежных водах здесь более суровы: ведь свыше шести месяцев в году вода у берега скована льдами, тогда как южная часть Баренцева моря, омываемая ветвью Гольфстрима, незамерзающая. Фауна и флора Белого моря очень молодые.
Они сложились после окончания оледенения, во время которого вся котловина будущего моря была заполнена массами льда. После оледенения началось заселение Белого моря через широкий пролив, соединяющий его с Баренцевым морем.
И теперь подводный мир этих двух морей имеет большое сходство, хотя и не все виды животных и растений проникли сюда из-за некоторого опреснения воды, вызванного стоком таких больших рек, как Северная Двина и Онега, а также из-за более суровых зимних условий. То же произошло и в Черном море, где фауна беднее средиземноморской в 4—5 раз.
Но это только по разнообразию видов. Что касается количества, то мы видим обилие животных и растений в обоих морях.
Мы с Сашей лежали в палатке и ждали у моря погоды. Шел дождь. Можно было ждать час, а можно — и неделю. Таково уж Японское море. Второй день дул сильный юго-восточный ветер, приносящий влагу с океана. На берег с шумом накатывались серые валы вспененной воды.
Жалобно кричали чайки, время от времени взмывая над скалами. Кругом было сыро и мрачно.
В ложбине за палаткой шумел ручей. По серым каменным обрывам протянулись красноватые полосы размытой глины. Саша был спокоен, ему привычно — он приморский житель. Я же волновался: в море плавать нельзя, а дни бежали, приближая момент отъезда.
«Когда же ветер подует с материка?» — думал я. В такое время всегда на чистом небе светило яркое солнце, синее море слабо шуршало галькой. Становилось жарко. Над морем исчезала туманная дымка, и открывались вдали от берега скалы — кекуры, похожие на громадные паруса. У скал разбивались волны, вскипая белыми бурунами на рифах.
Не переставая гудела сирена бакена-ревуна, предупреждая проходящие суда об опасности.
Казалось, куда нам с нашей маленькой лодкой! Но мы знали секрет этих скал: у западной стороны средней, самой широкой, скалы есть небольшой заливчик, в который ведет узкий проход между рифами.