Есть ли в море огурцы?

Есть ли в море огурцы?

Из увлекательных заплывов я неизменно возвращался к зубаткам. Серая уже не бросалась с яростью на меня. Открывая угрожающе рот, она как бы нехотя пятилась, заползала за камни или в заросли водорослей и потом настороженно выглядывала из укрытия. Она стала явно спокойнее: может быть, свыклась уже с моим присутствием — ведь я не доставлял ей после первого нашего знакомства больших неприятностей. Даже, наоборот, предлагал угощение, которое она изредка принимала. Не делая резких движений, можно было уже подплыть к ней вплотную.

Большая зубатка, похоже, уже каждый раз ждала от меня мидий: стоило приблизиться, как она наполовину выползала из-под камня и, повернув голову кверху, следила за мной.

Маленькая зубатка встречала меня около расщелины под камнем или лежала свернувшись кольцом среди зарослей водорослей. Часто она приподнималась и спешила навстречу, смешно открывая и закрывая рот. Я протягивал ей угощение, и рыба в возбуждении вилась около меня…

Таинственные морские «огурцы» не выходили у меня из головы, и я снова расспрашивал Федю:

— Где вы зацепили бревно с «огурцами»?

— Да недалеко от деревни! Там есть старый пирс, когда-то к нему подходили корабли за лесом. Сейчас он заброшен и разрушился. Но в воде остались большие ряжи — срубы. Около них мы иногда ловим треску и зубатку. Рядом с одним из ряжей мы и подцепили бревно с «огурцами».

— А сверху, сквозь воду, ничего не замечали? Вот таких животных? — Я нарисовал актинию метридиум. — У них много мелких щупалец, и поэтому они очень похожи на цветы.

— Что-то, верно, там в глубине иногда просвечивает: белое и розовое, — подумав, проговорил Федя. — Только побольше этого, — кивнул он на мой рисунок, — чуть меньше шапки, пожалуй, будет!

Я засомневался: если это актинии метридиум, то очень уж большие. Вряд ли они могут быть таких размеров. Потом недалеко от того места впадает река. А она может сильно опреснять воду, что должно препятствовать поселению таких животных, как актинии. Но теперь меня стал убеждать Федя:

— Правда, там что-то есть! Я думал, что это цеплялись за бревна медузы — знаете, (большие такие, с красной юбкой под зонтиком. Впрочем, чего гадать? Завтра утром я буду возвращаться в деревню и могу доставить вас к самому пирсу. Посмотрите сами. Если не актинии, так, может, какое другое интересное животное!

Заброшенный пирс находился на краю широкого луга, на котором паслось небольшое стадо коров. Невысокая насыпь из крупных булыжников отходила от плоского берега в море и оканчивалась ряжем из толстых бревен, заполненным камнями. В нескольких метрах от него едва поднимался над поверхностью воды второй ряж. Я высадился и быстро собрался в воду. У первого ряжа глубина была 2—3 метра. Кругом песок. По нему, оставляя извилистые дорожки следов, ползали брюхоногие моллюски.

Колыхались желтые кусты фукусов. Кое-где краснели редкие морские звезды. Дно полого уходило вниз. Впереди проступил и медленно надвигался на меня темный силуэт второго ряжа. Основание его размывалось в зеленоватой тьме. И вдруг, словно вспыхнул путеводный свет, появилось яркое белое пятно. Я нырнул к нему, и вот передо мной засияла актиния метридиум! Пышная шапка снежно-белых тонких щупалец венчала вытянутое цилиндрическое тело. Чуть дальше лежало бревно, на котором расположилась целая группа таких же, но только коричневого цвета животных.

— Здесь полно актиний! — радостно прокричал я, всплыв на поверхность.

Но можно было и не кричать: карбас покачивался рядом, из него склонился надо мной Федя. Выражение вопросительного ожидания сменилось на его лице радостной улыбкой.

— Сначала покажу их тебе! — сказал я и снова нырнул. Недалеко от меня на небольшом камне стояли три актинии. Подняв животных вместе с камнем, я начал медленно и осторожно всплывать. Но актинии дрогнули и начали сокращаться. Щупальца их втянулись в особые выросты туловища. В свою очередь эти выросты, похожие на широкие лопасти, завернулись к центру туловища. Края их стянулись, и вот уже на камне стало три продолговатых ослизлых комка.

— Что я и говорил: морской «огурец», и только! Соленый к тому же, — подвел итог поискам Федя, брезгливо ткнул пальцем в одну из актиний и повел носом: — А запах-то какой! Тьфу! — сплюнул он.

— Ты бы посмотрел на них под водой! Там это не «огурцы», а скорее прекрасные цветы!

— Нет уж, любуйтесь ими сами, а у нас красота другая: вот как вывалишь в карбас сигов — все кругом сияет! Или возьми семгу — чистый жемчуг… А с этих-то что толку! Правда, хорошо, хоть вас я не обманул. Ну, плавайте! Часа через три вернусь.